Кто спасет Пушкина?

С точки зрения маргинала

Пьеса Хейфеца на самом деле режиссерскую душу грела давно, были определенные сомнения (и небезосновательные, что связано в том числе с особенностью изложения текста), но все-таки решились рискнуть.

- Меня в ней зацепили два момента: рефлексия обычного маргинального среднего россиянина, а второй момент – эстетические переживания, связанные с жертвой невероятного жизненного пути, который судьба уготовила Пушкину, - объясняет постановщик. - Я люблю такие истории, когда есть герой, вокруг которого вращается вселенная, вращается жизнь. Таким образом мы исследуем вопрос взаимодействия человека и окружающего мира.

Для непосвященных: сюжет пьесы простой, даже в чем-то банальный. Жил-был некто Питунин – тот самый простой российский маргинал, замордованный кучей проблем. Как большинство взрослого населения, он родился еще в другой стране, где воспитательница в детском саду ставила его в угол за то, что он не хотел слушать стихи Пушкина, и в школе ему из-за Пушкина доставалось, короче ненавидел герой «наше всё» с самого детства. Тем не менее именно Пушкин перевернул Питунину всю жизнь.

- В пьесе Пушкин представлен не столько, как поэт, автор бессмертных произведений, он предстает как человек. Мы редко задумывается над тем, каким был автор, читая книги великих – Достоевского, Пушкина, Чехова. Пушкин помог главному герою пьесы пройти путь осознания, причем не впрямую, а от противного, ведь Пушкина он ненавидел с самого детства – это был школьный жупел, который создается системой образования, поддерживается государством. И вдруг нам показывают «наше все», развернув на 180 градусов, к тому, чего мы уже не замечаем.

Выхода нет?

Пьеса Хейфеца заслужила популярность у критиков и режиссеров - в 2012 году победила на авторитетном драматургическом конкурсе «Действующие лица», а в 2013-м получила Гран-при на «Конкурсе конкурсов» «Золотой маски». В ней есть особая авторская честность, удивительное качество языка, метафоричность, узнаваемая атмосфера советского времени, «лихих 90-х». Есть и некая проблема – все эти достоинства изложены в жанре монолога, изначально пьеса написана для исполнения одним актером. Правда, моноспектакль – не самый любимый зрителями жанр.

- В спектакле действует девять человек, мы сделали некое переложение, благодаря чему часть текста, которого очень много, перешла в действие. Мы пытаемся воссоздать ту жизнь, которая представлена в пьесе, понять причинно-следственные связи, наложенные на историю страны. История начинается в 70-е, проходит через перестройку, бандитские 90-е, большинство из нас это прекрасно помнит, и я помню, как начинались голодные, но счастливые 90-е, когда было столько надежд, так что в какой-то степени Питунин – это я. Зритель должен ассоциировать себя с героем, - считает режиссер.

- То есть исторический аспект играет роль?

- Конечно. Отношения героя к Пушкину менялось в связи с историей страны. Меня интересовало, что человек, выросший в СССР, в однополярном поле, вдруг понимает, что можно по-другому, и это другое в нем заложено. Понимание Пушкина приходит вместе с осознанием, что нужно что-то менять, сопротивляться.

- Но ведь Питунина в финале убивают? Какой же это выход?

- Выхода нет, но жить так больше нельзя, так хотя бы попытаться быть человеком.

Жизнь на картоне

Сейчас в театре актеры вовсю репетируют, а в свободное время занимаются резьбой по картону. По замыслу режиссера, вся жизнь героя отражена в фотокарточках.

- Сценическое оформление – это старая фотолаборатория, где на веревках сушатся фотографии. Питунин рассказывает о каком-то событии, срывает фотокарточку, и в конце из этих фотографий вырастают целые сугробы, которые становятся обрамлением последней сцены – сцены дуэли на Черной Речке. Вся жизнь Питунина из картона: торт, цветы, машина – все это идет от фотографии, которая плоская, картонная, в этом есть что-то детское, наивное, какая-то чистота. Соответственно способ актерского существования должен быть прямой и открытый, без навязчивой театральности.

Две скамьи-трансформера, которые превращаются то в парты, и в парапет, и в дворовые лавочки дополнят визуальный ряд.

- Александр Сергеевич в спектакле появится?

- Есть соблазн вытащить в спектакль Пушкина, - признается Олег Хапов. - Но мы ему не поддались, решили, что его будет символизировать цилиндр, который Питунин наденет в финале. Таким, образом, примет его судьбу. Мне кажется, что прямого, внешнего сходства быть не должно.

В сентябре публика увидит результаты коллективного труда. Приедет ли на постановку автор – неизвестно, хотя соблазн пригласить его на премьеру подогревается тем, что Хейфец всегда придирчиво следит за постановками собственных пьес на постсоветском пространстве. Хотелось бы не ударить в грязь лицом.