Челябинский «мавзолей»: кто автор?

Двухэтажное гранитное сооружение с двумя обелисками по обе стороны. От центрального входа ведут две лестницы на второй этаж с трибуной. Там, между двумя колоннами – полусферическая ниша, где установлен бронзовый бюст… Челябинцы, конечно, догадались, чей это бронзовый бюст и о каком памятнике речь. О том, который словно «вдали от шума городского» стоит на Алом поле. Об одном из первых и самом величественном (так утверждают исследователи) памятнике на территории Урала, установленном идейному вдохновителю и руководителю Октябрьской революции 1917 года в России.

Немало копий краеведов и историков заточено об этот гранитный монумент, по форме многим напоминающий мавзолей в египетском стиле с элементами восточных мотивов, но скорее отсылающий к мавзолею в Москве. Правда, вместо тела Ленина здесь, в избе-читальне на первом этаже, предполагали хранить и выдавать по частичке всем желающим его многотомные труды, так сказать, сам дух. Между тем историки и краеведы, перечисляя фамилии людей (известные фамилии!), так или иначе участвовавших в работе над челябинским «мавзолеем», к сожалению, одной строкой, видимо, кочующей из одного текста в другой, вскользь упоминают о непосредственном авторе проекта – Н.М. Чекасине. Признаться, даже расшифровать его инициалы оказалось не так уж и просто. Пришлось пролистать приличное число страниц, чтобы выяснить: Николай Михайлович Чекасин. А потому разгадке этой таинственной (по многим причинам) фигуры мы и решили посвятить небольшое журналистское расследование.

23 января 1924 года

В тот день состоялось экстренное заседание Челябинского городского совета рабочих и крестьян, на котором приняли решение о строительстве памятника-мавзолея. Из протокола заседания: «Алое поле переименовать в поле имени товарища Ленина и приступить к сбору пожертвований на оборудование памятника товарищу Ленину на том же поле». Это решение было подтверждено 24 января 1924-го в зале Народного дома, где проводилось траурное заседание и где постановили начать сбор средств для строительства. По некоторым данным, удалось собрать 15 тысяч рублей добровольных взносов. С размахом проходил и конкурс на проект памятника. Вообще, стоит поговорить о феномене конкурсов в то время.

Так, доцент кафедры истории искусств УрФУ, специалист по искусству Урала ХХ века Евгений Алексеев (уроженец Магнитогорска) в своей работе «Провинциальный монументализм: первые памятники В.И. Ленину на Урале в 1924 – 1926 гг.» отмечает: «В истории Урала был период, когда именно дилетанты определяли художественную жизнь края, привнося в местное искусство своеобразные идеи и формы. Этот период первого десятилетия советской власти, когда революционные события всколыхнули художественную жизнь уральской провинции, заставив художников заново оценить свою роль в обществе, сделать выбор в своих идеологических предпочтениях и консолидироваться в творческие группы. Огромную роль сыграла пришедшая из центра доктрина о привлечении к созданию нового искусства широких народных масс…»

От надгробия до трибуны

Между тем, по словам Е.Алексеева, интерес к скульптуре издавна был характерен для уральцев из-за ее близости к декоративно-прикладному искусству. Официальных монументов было немного, зато широко была распространена культура надгробных памятников. Кладбищенским духом пронизано большинство революционных памятников… «Первые памятники Ленину, возникшие сразу же после известия о его смерти почти во всех городах Урала, – пишет искусствовед, – имели ту или иную форму надгробия. Так, в Златоусте 27 января 1924 г. был сооружен деревянный обелиск пирамидальной формы. По свидетельству краеведов, «обелиск был обтянут черным крепом и увит хвойными гирляндами». Подобные временные памятники, скромные по материалам и размерам, вызывали чувство искренней скорби. Новая власть и народные массы испытывали потребность в сакрализации революции и ее деятелей. Потребность эта перешла позднее в уникальную форму идолопоклонства… Но памятник-надгробие вскоре перестал отвечать требованиям властей: смерть вождя должна была вызывать в массах не уныние и растерянность перед будущим, а стремление сплотиться вокруг коммунистической партии для дальнейшей борьбы. Необходимы были памятники-трибуны, и центр последовательно проводил эту идею на местах».



Проект дилетанта

Примечательно, что 27 июня 1924 года вышло постановление ЦИК, запрещавшее изображать Ленина без высочайшего дозволения. А значит, чтобы в провинции иметь памятник «вождю», необходимо было заказывать скульптуры в центре. Да и то лишь немногим столичным скульпторам оказали честь их создавать. Поэтому ничего не оставалось, как для присланной станковой скульптуры создать постамент, постараться придать всему памятнику монументальность. «К участию в конкурсе были привлечены профессиональные архитекторы, инженеры и техники. Среди них – известный столичный архитектор Л.В. Руднев, – сообщает тот же Евгений Алексеев о челябинском памятнике. – Но победил проект библиотекаря Н.М. Чекасина, во многом примечательный… В целом все строение оставляет впечатление некой восточной гробницы. Влияние кремлевского мавзолея здесь бесспорно, автор был знаком с ним по многочисленным газетным рисункам и фотографиям. Это произведение – результат своеобразного синтеза традиции уральских надгробных памятников с идеологическими штампами, пришедшими из центра».

Кто вы, товарищ Чекасин?

В примечаниях к работе искусствовед приводит некоторые сведения из биографии Николая Михайловича Чекасина. Родился он в 1887 году (дата смерти неизвестна) в поселке Верхние Серги Свердловской области. В первой половине 1920-х годов работал в Челябинском бибколлекторе. В период с 1924 по 1925 годы переехал в Свердловск. И это все. Однако уже что-то. Тем более, тот факт, что автор проекта был библиотекарем, подтверждают и челябинские источники. А потому брезжила некоторая надежда, что дополнительной информацией о своем бывшем коллеге обладают в челябинской публичке. Увы, надежда не оправдалась. Зато – неожиданно – методист Дворца пионеров и школьников имени Н.К. Крупской Татьяна Позднякова, некогда окончившая курсы гидов, вспомнила, что на курсах им говорили о Чекасине как об учителе рисования. Нестыковка… Хотя одно другому вроде и не мешает.

Наверняка библиотекарь-учитель, сидя в классе или в читальном зале, внимательно и досконально изучал кремлевский мавзолей по многочисленным газетным рисункам и фотографиям, публиковавшимся в периодике. Он сидел, сгорбившись под лампочкой Ильича, и творческое воображение рисовало ему скорбную сцену погребения вождя мирового пролетариата, учителя всех народов. И вместе с тем это же воображение питала почва уральских многовековых традиций. Или там было что-то еще, что за гранью объяснимого? Впрочем, не будем мистифицировать. Понятно же – египетская гробница с элементами восточных мотивов. Такое в России чуть ли не на каждом шагу. Что ж тут таинственного?..



Среди оных не значится

Лучше перенесемся в поселок Верхние Серги. Может быть, он что-то скажет? Известно, что поселок возник при железоделательном заводе, основанном Никитой Демидовым, примерно в 1740 году. Продукция отправлялась в европейскую часть России с Уфимской пристани. В годы восстания под предводительством Емельяна Пугачева завод был остановлен и вскоре разграблен, несмотря на то, что население не оказывало сопротивления восставшим. После Октябрьской революции завод, дававший жизнь поселку, в декабре 1917 года был национализирован, а летом 1918-го, в разгар Гражданской войны, остановлен и стоял полуразрушенным вплоть до 1931 года, когда его перепрофилировали на производство бурового оборудования для нефтегазовой промышленности. В любом случае, эти события уже не касались судьбы нашего героя, который, как уже отмечали, перебрался к тому времени в Свердловск. Добавим, что в недлинном списке знаменитых уроженцев поселка Верхние Серги есть региональные министры, биатлонисты, врачи и депутаты городских дум. Николай Чекасин среди оных не значится. Выяснить что-либо еще об этой, безусловно, примечательной личности, чью неординарную (скажем так) «мысль» челябинцы и сегодня могут прочувствовать в камне, в рамках нашего расследования не удалось.

Знаете ли вы, что:

Торжественное открытие памятника В.И. Ленину на Алом поле состоялось 15 июля 1925 года, в шестую годовщину освобождения Челябинска от армии Колчака. После открытия памятник-мавзолей служил общественной библиотекой. В годы Великой Отечественной войны читальню закрыли. В лихие 90-е коммерсанты оборудовали в помещении склад холодильников для газировки. Затем долгое время центральный вход в памятник оставался запертым, обрастая мифами и легендами. Пока в 2009 году инициативная группа не вскрыла дверь – «скелетов в шкафу» не обнаружилось.

Ранее на челябинском «мавзолее» над центральным входом крепилась табличка «Учиться по Ленину». Позднее была установлена доска из белого мрамора со следующим текстом: «Памятник В.И. Ленину сооружен в 1925 году на средства трудящихся г. Челябинска». Сегодня на месте таблички – лишь отверстия от крепежной арматуры.

Первые основательные памятники Ленину на Урале возникли: 7 ноября 1924 г. – в Златоусте, Троицке, Уфе и в селе Юдино (ныне г. Петухово); 1 мая 1925 г. – в Оренбурге; 15 июля 1925 г. –в Челябинске; 7 ноября 1925 г. – в Бугуруслане, Невьянске, Миассе, Нижнем Тагиле; 1 мая 1926 г. – в Златоусте (второй); 7 ноября 1926 г. – в Кизеле.